Я заметила, что часто, говоря о конфликтных ситуациях в браке, люди объясняют собственную непримиримость или твердую позицию своего партнера наличием неких ценностей.

Не буду я мыть посуду после ужина, пусть этим занимается жена и не навязывает мне свою систему ценностей!
Не хочу я отвозить детей на месяц каникул к свекрови, детьми должны заниматься родители, у меня такие ценности!

Куда ни плюнь — везде ценности, а против ценностей, простите, не попрешь… Особенно охотно этим грешат люди, живущие под одной крышей с иностранцем.

Она заставляет меня, мужика, мыть посуду не потому, что устала после восмичасового рабочего дня, а потому, что у нее гнилые западные ценности, с которыми я не согласен!
Он хочет отвезти детей к своей матери не только потому, что свекровь видит внуков раз в год по обещанию, живет в другой стране, и дети могут прекрасно и с пользой провести у нее время каникул, а потому что не считает нужным сам ими заниматься, в его культуре такие ценности!

Действительно, неспособность прийти к общему решению по какому-то вопросу очень удобно свалить на нерушимые установки. А если еще и подпереть всю конструкцию парочкой этнических стереотипов – так вообще прекрасно!

Возможно, такое видение собственных проблем подпитывают поверхностные популярные статьи на психологические темы, которые любой поисковик выдает по запросу «конфликт ценностей» в большом количестве. Авторы в качестве примеров приводят ситуации вроде таких:

— Муж полагает, что самая главная женщина в жизни мужчины это мама, а его супруга – что не мама, а жена.
— Или муж считает, что раздельный отпуск – это недопустимо и губительно для брака, а жена уверена, что независимость в браке необходима.
— Или даже «хороший левак укрепляет брак» (тоже мне, ценность) против установки на моногамию.

Я убеждена, что налицо какая-то путаница понятий. Конфликты ценностей в браках, особенно межкультурных, действительно существуют. Но часто мы ссоримся не из-за этого, а из-за того, что действительность не хочет совпадать с живущими в наших головах априорными утверждениями о том, как «должно быть». Так это же и есть ценности, скажете вы? А вот не совсем. Давайте разберемся.

Сплошная философия

Понятие «ценность» представители разных философских школ трактуют по-разному, в чем можно убедиться, заглянув в словарь философских терминов. И все же из всего многообразия трактовок можно вычленить общую формулировку.

Ценность — это нечто, что как бы приходит к человеку извне (от Бога, от вселенной, от общества, тут уж вариантов много) и что человек стремится реализовать/защищать в своей жизни. Это главное сокровище. Мне очень нравится определение немецкого философа-неокантианца Пауля Менцера:

«… то, что чувства людей диктуют признать стоящим над всем и к чему можно стремиться, созерцать, относиться с уважением, признанием, почтением.»

И — добавлю от себя – во имя чего можно и нужно чем-то жертвовать. Или кем-то, например, собственным супругом, если сам по себе брак в список ценностей не входит.

Ценности в разных культурах бывают разные. Любовь. Дружба. Семейные связи и благополучие членов клана. Самореализация. Жизнь нерожденных детей. Комфорт стариков. Щедрость. Честь. Правда. Личность, индивидуальность. Коллектив.

Представители разных культур готовы посвящать свою энергию, время, деньги и чужие чувства, а порой и здоровье, и жизнь ради разных идей, групп и аспектов жизни. И именно это и является конфликтом ценностей. Конфликтом действительно трудноразрешимым.

Например, японцы готовы идти на какие угодно лишения, вплоть до самоубийства, только чтобы не «потерять лицо» и не пойти против интересов своей группы. А русским «стыд глаза не выест», и правда все же важнее конформизма.

С настоящим конфликтом ценностей столкнулась автор автобиографической повести «Страх и трепет» Амели Нотомб – бельгийка, которая год проработала в японской корпорации. Ее стремление хорошо выполнить работу (ценность: добросовестность) разбилось о сопротивление японской начальницы (ценность: сохранение гармонии в коллективе). В итоге обе были искренне уверены, что сами поступают благородно, проявляют лояльность по отношению к фирме и страдают от подлости коллеги.

Вот он, очень важный момент! Когда мы попадаем в настоящий конфликт ценностей, мы с большой долей вероятности этого просто не поймем. Как до конца не поняла, что с ней произошло, сама Амели Нотомб. Скорее всего мы будем интерпретировать ситуацию в этических категориях и оценивать моральную сторону поведения супруга. Ведь когда чьи-то действия попирают нашу «ценность», мы видим в этом подлость, бессовестный эгоизм, предательство, бесчеловечность. Список можно продолжать.

В жизни пары конфликт ценностей может проявиться в ситуации важного выбора. Например, как поступить с неожиданной и нежеланной беременностью? Как поступить в случае немощи родственника? Что лучше: много работы (и, следовательно, денег), но мало общения или наоборот?

Может быть и так, что конфликт ценностей бросает тень на множество повседневных занятий. Например, интересы и комфорт каких членов семьи важнее: детей, родителей, бабушек и дедушек? А может, вообще начальника? От ответа на эти вопросы зависит распределение конкретных обязанностей в семье, зависят реакции одних членов семьи на инициативы других.

Умение сформулировать, описать и обосновать свою систему ценностей говорит о внутренней зрелости человека. Если же партнер сам толком не понимает, чем и почему хочет руководствоваться в жизни, то о конфликте ценностей вообще говорить не приходится. Конфликтовать-то нечему.

А как же ситуация, когда человек вроде бы и формулирует, как, с его точки зрения, «надо жить», но все его объяснения сводятся к «так надо потому что так есть»? А это уже не к философам, это уже к когнитивным психотерапевтам.

Сплошная психология

Школа когнитивной психотерапии рассматривает эмоциональные проблемы человека с перспективы мыслительных процессов и обработки информации. Одно из основных понятий этой школы – это убеждения (beliefs).

Глубинные убеждения (core beliefs, их еще называют когнитивными схемами, cognitive schemas) – это всеобъемлющие, укоренившиеся представления о себе, о других и об окружающем мире. Это базис функционирования человека, который начинает формироваться в раннем детстве и определяет поведение человека, его самоидентификацию и вообще всю его жизнь.

Идеи, составляющие наши глубинные убеждения, воспринимаются нами как факты и непреложные истины. Они настолько фундаментальны, что даже не осознаются. «Я хороший», «люди друг другу помогают», «жить интересно» – многим это кажется совершенно очевидными правдами, и таких людей можно только поздравить.

К сожалению, бывает и так, что эти идеи носят негативный, деструктивный характер, например «все люди друг другу враги», «никому нельзя доверять», «каждый думает только о себе», «жизнь – это полоса страданий» и т. д. Просто так переубедить человека, у которого эти утверждения являются основой его мировоззрения, невозможно.

Так может, это и есть те самые ценности, о которых говорят философы? Об этом интересном теоретическом вопросе стоит поразмышлять отдельно. Объединять в одном флаконе понятия из разных научных дисциплин следует с огромной осторожностью, и не об этом я сейчас веду речь.

Промежуточные убеждения (intermediate beliefs) – это более конкретизированные идеи, касающиеся отдельных областей жизни, например, отношения с другими людьми, работа, отдых.

Все многочисленные «надо» и «должно» в наших головах – это сюда. Автоматические оценки («Если не поступил в вуз с первого раза – ты неудачник, а поступил с первого раза – молодец!») – тоже сюда. Да вообще все, что мы называем нашими «жизненными принципами» и установками, наши обобщающие выводы о жизни – все это т. н. промежуточные убеждения. Между прочим, поддающиеся корректировке.

То, что поссорившиеся супруги часто называют конфликтом ценностей, на самом деле является всего лишь конфликтом промежуточных убеждений. Почему «всего лишь»? Потому что разрешить этот конфликт гораздо проще, нежели настоящий конфликт ценностей.

Сплошная конкретика

Возьмем пример, с которого я начала эту статью.

Муж отказывается мыть посуду и убираться на том основании, что не мужское это дело. Жена, напротив, очень хочет, чтобы он ее мыл, а также хоть иногда пылесосил. Жене действительно очень нужна помощь со стороны мужа, потому что она крайне переутомлена и на грани срыва. Мужу тоже не сладко, он не может расслабиться в такой атмосфере после работы и уже лезет на стенку.

Кризис не только у жены – кризис у пары в целом. Муж все видит, все понимает, но уперся рогом. У него убеждение, которое он сам считает неприкосновенной «ценностью». Сформулируем это убеждение: «Мужчины не должны заниматься домашним хозяйством».

В когнитивной психотерапии есть техники, которые позволяют дойти до источника этого промежуточного убеждения и разложить его на составляющие.

Может оказаться, что убеждение сформировано поведением родителей, а «залакировал» его выезд с друзьями в студенческие годы, когда все хозяйственные обязанности взяли на себя девушки.

Может быть и так, что с протиранием пыли у мужчины ассоциируется какая-то ситуация унижения. Например, школьная первая любовь высмеивала его попытки произвести на нее впечатление своей хозяйственностью. Он чувствовал себя таким ничтожеством, что запомнил это ощущение на всю жизнь. Ну не может он теперь спокойно взять в руки тряпку! Не надо хмыкать. Если копнуть каждого из нас, подобного рода ассоциаций можно накопать целый пуд. Так что оставим бедного мужика в покое.

Все это не имеет никакого отношения к ценностям. Рационально оценив свое убеждение, мужчина может его пересмотреть и расстаться с ним безо всякого сожаления. Тем более, что любимая женщина страдает без его помощи и он сам уже почти дошел до ручки.

А ценности?

Итак, ценности — это наши сокровища, идеи, ради которых мы готовы жертвовать собой и другими. Промежуточные убеждения — это наши представления о том, как должно быть и как устроен мир.

Что интересно, анализ промежуточного убеждения порой может открыть нам стоящую за ним ценность, которую партнер не разделяет! Например, «честь», «сохранение лица» или «самореализация». Означает ли это, что мы-таки имеем дело с пресловутым неразрешимым конфликтом ценностей? Нет!

Решить проблему и при этом сохранить верность ценностям бывает непросто. Это уже гораздо более тонкая психотерапевтическая работа, и мне бы не хотелось давать о ней превратное представление топорными примерами. Я просто сформулирую два постулата:

1. Начинать надо с промежуточных убеждений, а не с ценностей. Ведь не факт, что за убеждением вообще скрывается какая-то ценность!
2. Можно выйти из любого конфликта, когда партнеры открыты друг на друга и желают друг другу добра.

Если ваш любимый мужчина скажет вам, что для него очень, очень-очень важно не запятнать свою честь, разве вы будете над ним смеяться? Думаю, вряд ли. Да, это может создать проблему, и что? Охолонув от эмоций, вы будете думать, как выйти из ситуации.

А вот если списывать любое несоответствие взаимных ожиданий на неразрешимый конфликт ценностей, далеко не уедешь, это точно.

____
Амели Нотомб «Страх и трепет», Санкт-Петербург 2015
«Словарь философских терминов», ред. В. Г. Кузнецов, Москва 2005
«Философский энциклопедический словарь», ред. Е. Ф. Губский, Москва 2009
Джудит Бек «Когнитивная терапия: полное руководство», Москва-Санкт-Петербург-Киев 2006

Решая, как будут обстоять дела с языками в нашей смешанной семье, мы часто забываем о бабушках и дедушках

Среди моих польских родственников есть тетя Боженка. У нее много внуков и только одна внучка Кася. Кася живет в Дании, ее папа — датчанин, а мама — полька. Кася великолепно говорит по-английски и по-датски, немного знает китайский. Польским языком мама в свое время решила не забивать дочке голову — действительно, зачем он ей в Дании? В последнее время Кася с родителями довольно регулярно прилетают в Варшаву. Меня порой приглашают на семейные встречи, и на этих встречах у меня сердце кровью обливается. Каким взглядом смотрит на Касю тетя Боженка!..

Они не могут пообщаться без переводчика, а выступать в роли переводчиков всем родственникам обычно лень. Нет, тетя Боженка, конечно, знает основные вехи из жизни Каси: получила диплом, была на стажировке в Китае, обручилась… А Кася, конечно, знает — в общих чертах — что происходит у бабушки: лежала в больнице, была на могиле у дедушки, собрала сестер на посиделки. Но что толку?

У тети Боженки нет никакой возможности узнать, чем живет единственная внучка. Нет никакой возможности передать свой накопленный за долгую жизнь бесценный женский опыт. А Касе ведь этот опыт интересен! Но совершенно недоступен… Между ними — пропасть. И так, как на этой жизнерадостной картинке, не получается.

Как же так вышло?

Касе сейчас двадцать пять. Она далеко не единственная из взрослых детей, выросших в смешанных семьях, которых лишили возможности взрастать в языках обоих родителей. Двадцать-тридцать лет назад решение не обучать ребенка языку страны, куда мама или папа не собирается возвращаться, казалось более естесственным, чем сейчас. Среди нынешних молодых родителей я крайне редко встречаю такую позицию. Хотя, конечно, бывает. Связано это чаще всего со страхом, реже — с ленью. Да-да, с банальным страхом за ребенка! Что ребенок будет выделяться, что над ним будут издеваться в школе, что его будут ассоциировать с национальность мамы или папы и из-за этого обзывать плохими словами… Наконец, что больше одного языка с рождения — это очень сложно, у ребенка возникнут проблемы развитием вообще, и с учебой в частности.

Есть и другой подход, выраженный в слепой приверженности методике «один родитель — один язык». Эта методика воспитания двуязычных детишек сейчас модна. Я думаю, это связано с кажущейся простотой и иллюзией результата, достижимого без ощутимых затрат. Всего-то нужно говорить с ребенком на своем языке — и этот язык у него в кармане!

К сожалению, все не так просто, но об этом в другой раз. Если сводить все обучение дитенка языку мамы или папы исключительно к домашним беседам на бытовые темы, то общение на другие темы будет дитенку недоступно. Ну и ладно, скажут многие. Главное — заложить базу, а дальше пусть уже сам решает. Надо будет — выучит «язык предков» в совершенстве. А пока пусть лучше еще японский и суахили поучит — в жизни все пригодится.

И страх за ребенка, и желание его не перегрузить, и эйфория из-за мультиязычности заслоняют нам кое-что важное. А точнее, кое-кого. Эти кое-кто — бабушка и дедушка нашего дитенка, живущего за морем-окияном и щебечущего на всех языках мира.

Драма в отдельно взятой кухне

Бабушка и дедушка скучают по своим внучатам и радуются каждой возможности с ними поговорить. Внучата подрастают без них, изредка приезжают в гости каждый раз… другие. Внучата принадлежат другому миру — миру, куда бабушке и дедушке часто нет доступа. Даже если внучата и говорят на языке бабушки и дедушки, чем старше становятся — тем труднее с ними на этом языке общаться. Режет ухо акцент, неожиданно всплывают обычные, казалось бы слова, которых внуки не понимают. Всю полноту своей жизни, той, чужой, внучатам сложно вместить в язык, на котором они общаются только дома с мамой (или папой). Общение становится все более поверхностным, а внучата — все больше инопланетянами.

Бабушка и дедушка в растерянности. Настоящий контакт с внуками ускользяет из рук. В голове все чаще возникает страшное слово: «чужие». Нить, связующая поколения, еще не оборвалась, но вот-вот оборвется. Опыт, воспоминания, многообразие семейной истории внукам уже не передать. Убогость общего языка не позволяет бабушке увлечь внуков образами былой жизни здесь, а внукам — объяснить бабушке интересность и занимательность жизни сегодняшней там, на другой планете.

Я не сгущаю краски. Общаясь с бабушками и (признаться, реже) с дедушками внуков, живущих за границей с одним из родителей — иностранцем, я поняла одно: для многих сложность в установлении полноценного языкового контакта с внуками — настоящая драма. Для тех, чьи внуки вообще не знают их родного языка — трагедия. Да-да, я наставиваю на этих словах.

Разумеется, всяко бывает. Бабушек-дедушек может отделять от внуков стеклянная стена, даже если все живут в соседних домах или комнатах. Бабушки-дедушки могут совершенно отдалиться от внуков, уехавших вместе с родителями в эмиграцию. У внуков другой мир, другая повседневность, другие проблемы, и разговаривать не о чем на общем языке, которым все владеют в совершенстве.

Но ведь может быть и по-другому. Если нету этого общего языка — то нету и потенциала для сближаения поколений. Если общий язык беден — потенциал не может развиться. Вместо стеклянной стены, через которую хотя бы что-то видно, стоит кирпичная.

За работу!

Если мы хотим, чтобы наши «смешанные» детки имели полноценный языковой и эмоциональный контакт с обоими комплектами дедушек и бабушек, стоит следовать нескольким принципам.

1. Не идти за своими страхами.

2. Узнать как можно больше о влиянии двуязычия на развитие ребенка.

3. Перестать самому стесняться своего языка и бояться насмешек.

4. Если кажется, что подобного рода опасения действительно обоснованы, имеет смысл обдумать стратегию: как защитить моего ребенка от ксенофобии, при этом прививая ему интерес и любовь к моему языку?

5. В некоторых обстоятельствах это может быть нелегко, однако на помощь всегда может прийти специалист по развитию двуязычия или межкультурный консультант. Не надо стесняться обращаться за помощью!

6. Систематически развивать те языки, на которых ребенок может общаться с бабушками и дедушками. Одного общения за ужином на тему «как было в школе» недостаточно!

7. И, конечно, привлекать к обучению языку самих бабушку и дедушку. О том, как это делать, будет следующий пост.

Что-то вроде эпилога…

У нашей тети Боженки великолепное чувство юмора. На семейных посиделках в Варшаве все смеются. А Кася нет. Она единственная не знает ни слова по-польски…

Этот пост — изложение на русском языке моей статьи о том, как и почему супруги в русско-польских парах спорят о штанах, юбках и каблуках. Неожиданно для меня, статья вызвала интерес среди моих русскоязычных друзей. Так что, ребята, держите и не судите строго!;) Польский оригинал со всеми источниками и библиографией — по ссылке. Здесь же я в некотором сокращении изложу основные мысли.

Дело в том, что когда я собирала материал о межкультурной специфике жизни русско-польских пар, наткнулась на любопытную тему. Тема эта особо часто не мелькала, но тем не менее проскакивала и в интервью, и на русско-польском форуме, и в блогах, так что не обратить внимание я не могла. Русские парни жаловались на своих польских возлюбленных, что те не желают «женственно» одеваться и предпочитают ходить в штанах и мокасинах. Польские возлюбленные, наоборот, требовали, чтоб русские парни от них наконец отстали, ибо в штанах удобнее, а от каблуков ноги болят. Русские возлюбленные тоже возмущались польским женским уличным дресс-кодом и рассказывали разные страшные истории о том, как они «влезли в джинсы» и «ополячились», а потом с ужасом спохватились. А вот польские парни раз гордились, что их русские девушки/жены такие красивые да ухоженные, а раз пытались мини-юбку пониже натянуть, а то как-то неприлично.

В интервью мне об этих «мини-войнах» рассказывали, скорее, в юмористическомо ключе, и, как я поняла, со временем проблема сама собой сходит на нет. Я бы, может, и прошла мимо, если б не насторожил меня один момент. Уж больно часто мои русские респонденты произносили слова «женственность» и «женственное» в контексте одежды. Все бы ничего, мне как русской абсолютно понятна ассоциация «женственность»-«каблуки». Только вот ни от полек, ни от поляков я этого слова в данном контексте не услышала ни разу… Этнолог во мне немедленно встал в стойку и забил копытом: пахнет культурной категорией!

И действительно, получается прелюбопытнейшая вещь. Судите сами. Вот примеры высказываний насчет русских и полек моих русских респондентов, с форумов и интервью, обоих полов:

«Для меня лучше вызывающе, но женственно, чем серо и бесформенно»

«Что за девушка если натянет на себя штаны платье с верху до пяток и сапоги блин военные….. фу смотреть страшно….. а вот когда ноги ровные от ушей, мини, каблучки ммм просто супер!!!»

«Не нравятся мини и шпильки!?! Да вы батенька извращенец тогда!»

«Одержимость моих соотечественниц выглядеть гламурной в любое время суток и в любом месте меня восхищает»

«Иногда ходишь, и вообще не понимаешь, кто это идет. Ну боже, девочки, такие ножки у вас, и бюст вроде тоже есть, ну оденьтесь, ну покажите свою красоту, ну хоть немножко, — нет, тут надо серое, непонятное вообще…» (это о польках)

А вот — высказывания поляков и полек (в моем переводе):

«Их (т.е. русских девушек) штаны выглядят так, как будто никакого кровообращения в ногах уже вообще нет.»

«Туфли на каждый день должны быть удобными. Если бы женщины всегда носили туфли на высоком каблуке, они были бы вечно злыми. А через нескольк лет на их ноги никто и не взглянет»

«Мне иногда кажется, что русские женщины одеваются более вызывающе. Польки так не красятся, в смысле, так вызывающе не красятся, как русские, ну и одеваются тоже менее вызывающе»

«Руссие девушки точно одеваются вызывающе. Думаю, на моем примере прекрасно видно, что такое настоящая умеренность в одежде»

«В России женщины очень стараются быть элегантными. Очень сильный макияж, шпильки, такая в их понимании элегантность. Хотя можно одеть туфли на очень низком каблуке и что-то спортивное, и тоже быть элегантной»

Что же получается. То, что для русских — проявление женственности, для поляков выглядит как кич и вообще вызывающе. То, что для русских серо, неинтересно, мешковато и никак, для поляков удобно и элегантно.

О женственности и всем таком поляки в этом контексте не говорили во-об-ще. Зато об элегантности, удобстве и пользе для здоровья — весьма часто. У наших же — да, конечно, элегантность, удобство, это все прекрасно, но главное — жееееенственность.

Любопытно, правда?

А почему же так? Есть у меня предположение. Конечно, можно подойти к проблеме с перспективы феминизма и свести все к Страшному Русскому Патриархату, который прижимает женщин и заставляет их в угоду мужчинам ходить в неудобных туфлях и светить декольте. И какое-то зерно в таком объяснении, наверняка, есть, хотя бы потому, что то же феминистическое движение в Польше и в России развивалось совершенно по-разному и привело к разным результатам. Однако, честно говоря, эта тема меня никогда особо не интересовала, поэтому и развивать мне ее неохота. Да и кажется мне, что не так тут все просто.

Гораздо больше меня интригует совершенно другой момент. Межкультурный. Ведь все эти споры стали результатом именно того, что два человека из разных стран подобрались в пару. А межкультурная пара — это, в каком-то смысле, ситуация все же экстремальная. И вот люди прошли этап знакомства и поверхностного общения, стали жить вместе.

Как в случае любой пары, совместная жизнь — это столкновение моделей поведения, образа жизни, мышления каждого из, так скажем, «партнеров». Никуда от этого не деться, это нормальный процесс взаимной притирки. Но тут-то в список добавляются и еще кое-что, что придает пикантности, в частности, болезненные вопросы национальной идентичности. В смешанной паре кто-то из двоих обязательно живет «за границей». И ладно еще, если оба — например, поляк и русская познакомились и живут в Лондоне. В такой ситуации они как бы на равных, оба иностранцы. А вот если поляк и русская живут в Польше — это уже совсем другая история. Русский парень в такой ситуации оказывается иностранцем и так вообще, и в собственном доме. С русской девушкой, разумеется, все то же самое.

И вот тут, как показали мне собственные многолетние исследования, национальная идентичность поднимает голову (ну или задирает хвост;) ). Появляется страх потерять свою «русскость» — далеко не у всех осознанный, далеко не у всех ярко выраженный, однако у всех в той или иной степени присутствующий. И на этом этапе разные мелочи могут вырасти до масштабов «польско-русской войны под бело-красным флагом» — это я иронизирую над названием повести одной польской писательницы, Дороты Масловской.

Мне кажется, что эта пресловутая «женственность» становится для многих русских, переехавших в Польшу, одним из символов их «русскости». То есть не сама по себе «женственность», конечно, а факт того, что «женственность» важна, нужна, необходима. Для девушек ощущение собственной «женственности» становится таким актом манифестации: «Я в платье и на каблуках, я женственная, я русская, я не такая как вы все тут в штанах!» Для мужчин желание видеть возле себя «женственность» и «красоту» — тоже такой своеобразный вызов иностранному обществу: «Вы все вот такие, вам без разницы, как выглядят ваши женщины, а я вот такой, мне не без разницы!» Понятно, что я сейчас формулирую это все очень топорно, но, мне кажется, механизм тут работает именно такой.

И еще россыпь цитат:

«Русские (…) более женственны, и это опять таки наш менталитет, мы тем и уникальны, и я убеждена, что не нужно нашим девушкам заимствовать стиль унисекс с Запада. (…) Видимо Польша во всём старается походить на своих западных соседей»

«Польки не слишком уж хорошо одеваются. Правильнее будет сказать, что они одеваются удобно. Но это скорее связано с менталитетом поляков. Думаю, что попади они к нам на продолжительное время, то и одевались бы как наши и туфли на каблучке носили бы тоже»

«Нам, русским девушкам, есть чем гордиться (а русским мужчинам — кем): мы сохранили свою женственность, свою природную красоту, свою женскую слабость, мы всё же ближе к природе (пусть не на очень много, но ближе). А на Западе…»

Но почему же именно женственность? Откуда взялась эта по меньшей мере странная связь в головах: «женственность» — «русский менталитет»? Тут уже можно строить разные предположения. Я подумала о том, что, возможно, не обошлось без философа Соловьева с его Софией — «вечной женственностью» и увлекшихся этой идеей поэтов Серебряного Века. Все-таки хотя бы Прекрасная Дама Блока прочно засела в наших головах. Много кто в романтические 16 лет читал для собственного удовольствия Блока, Гумилева и Белого. А кому это удовольствия не доставляло, все равно читал, т.к. все эти поэты в школьной программе;) Так что хочешь — не хочешь, а что-то в голове осело, пусть даже в виде каких-то неоформленных обрывочных ассоциаций. А уж про «красоту, которая спасет мир» не слышали разве что самые дремучие товарищи.

Вот и имеем на выходе прямо-таки метафизический подход к юбкам и каблукам! Одевая платье и распуская волосы, русская девушка не просто одевает платье и распускает волосы, а становится проводником Великой Тайны, сама Мать-Природа в ее лице снисходит на грешную землю и спасает ее своей красотой и женственностью. И нет, я не сама это придумала, я только собираю в единое целое то, что услышала.

«Женственная одежда, эдакое служение красоте в виде более дорогих и ярких нарядов, оно конечно хорошо, я это тоже одобряю»

«Ошибка девушек в том, что добившись мужчину она расслабляется (…). Нет это, конечно, же нормально, быт, но в девушке должна оставаться загадка…»

«В женщине должна быть загадка, и самое главное — она должна быть женственной , а не унисекс созданием…»

А одетые «неженственно», но удобно польки вызывают у русских девушек какую-то глубоко личную печаль:

«Ну я не могу понять, когда я вижу женщину — нечно среднего рода…»

«И что мне больше всего обидно, они одеваются, не подчеркивая свою фигуру!»

Вот так-то! Как видно, не все так просто с этими юбками да каблуками!;)

Ссоры с мужем-иностранцем из-за уборки имеют свою специфику

Ситуация, до боли знакомая многим.

Сидишь ты с маленькими детьми дома. Еду готовишь, полы моешь, на детской площадке часами медитируешь. То дети взвоют, то сама взвоешь. Мужу-то хорошо, он на работе, дезертир несчастный! А ты, словно ведьма-авиаторша, с утра до вечера верхом на швабре. А по вечерам, как в дурном сериале, повторяются одни и те же разговоры:

– (дверь хлоп, по коридору топ-топ-топ, тридцать секунд тишины) Сидишь дома, дурака валяешь, даже убраться нормально не можешь! Я весь день вкалываю, прихожу домой отдохнуть, а кругом бардак!

– (тряпка на пол шмяк, горшок об стену бряк, содержимое горшка бульк) Сам с ребенком сиди, а я посмотрю, какой у тебя тут порядок будет! С удовольствием поменяюсь! Иди в декрет, а я на работу выхожу! У меня, между прочим, три диплома, МВА и музыкалка, я не бесплатная уборщица!!!

Ну а дальше все понятно. Тихий семейный вечер, полный уюта, нежности и взаимопонимания, а также милого детского щебета под сто децибел. Как говорится, кто не был, тот будет, кто был, не забудет! И даже если перенести место действия из, к примеру, Нового Уренгоя в Париж, Берлин или, скажем, в Стамбул, а мужа Серегу заменить на Пьера, Ганса или Мустафу, сценарий особо не изменится.

Пыль на полках, мусор на ковре и три немытых чашки способны превратить в ад семейную жизнь что с соотечественником, что с чужестранцем. Какой же из этого можно сделать вывод, пообщавшись на эмигрантском форуме с подругами по несчастью и добела отмыв кости мужьям всех возможных национальностей? А вот такой:

а) все мужики одинаковые

б) вопросы уборки интернациональны

в) фактор культуры и национального менталитета не играет в т. н. «бытовых вопросах» никакой роли.

Казалось бы, о чем тут еще рассуждать. И все же господа социологи, культурные антропологи, этнопсихологи и даже лингвисты дружно качают головами и говорят: «Ан нет, не так все просто!»

И я с ними соглашусь. Во-первых, в интернациональном браке действуют свои специфические механизмы, а во-вторых, уборку в разных уголках земного шара понимают по-разному.

Грязь грязи рознь!

Начнем с того, что чистота и грязь — категории условные. Нет универсального для всего земного шара представления о том, что чисто, а что грязно.

В Пакистане мусорщикам не то что не подадут руки – для этой категории обслуживающего персонала заводят отдельные чашки (плохонькие, треснутые), на случай, если мусорщик попросит попить. А в Пакистане жарко… Бытовые отходы ассоциируются с чем-то настолько гадким, что сама идея разделения мусора кажется пакистанцам просто кощунственной. Однако мусор в публичном пространстве уже не является грязью и, соответственно, никаких особо сильных негативных эмоций не вызывает. А вот в Германии все строго наоборот. Тротуары моют водой, удаляя окурки, обертки и прочую грязь, зато почтенные отцы семейств не считают зазорным ни аккуратно раскладывать по разным контейнерам свой родной мусор, ни пожать руку ассенизатору. И немцы, и пакистанцы имеют полное право считать друг друга грязнулями. Еще бы: живут, пожно сказать, в грязи, и в ус не дуют!

А вот другой пример. Что вы скажете о человеке, который заходит в дом и, как ни в чем ни бывало, гуляет в уличных ботинках в спальне, в ванной, на кухне? Вот именно. Давай-ка снимай обувь, свинтус, вот тебе тапки, нечего грязь по всему дому разносить! А между тем, например, в Польше считается дурным тоном заставлять гостей снимать обувь и надевать тапки. С самыми близкими родственниками и задушевными друзьями это еще проходит, но со всеми остальными уже – ни-ни! Предлагать мне одеть свои по определению грязные (потому что не мои) домашние тапки на мои чистые ноги?! Фи! А пол? Ну а что пол – помоешь потом, тоже мне, проблема. Какая же грязь хуже? Та с улицы или та с тапок?..

Зачем нам мыться-убираться?

Хороший вопрос, да? Чистота – залог здоровья, и так далее. Ну и если приятно пахнуть, то и люди не будут шарахаться, тоже плюс. Но ведь не для всех омовений и уборок найдется рациональное объяснение!

Почему пожилые родственники внимательно следят за тем, чтобы все помыли руки после посещения кладбища, даже если никто там ничего не трогал? Откуда растут ноги у этого дикого воспитательного приема – мыть детям рот с мылом, чтобы отучить их «грязно ругаться»? Что именно пытается смыть с себя девушка, отдраивая себя под душем после поездки в одном вагоне с компанией полутрезвых гопников, всю дорогу отпускавших в ее адрес сальные шуточки? В чем смысл народной приметы, которая велит немедленно подмести пол после ухода неприятных визитеров – и при этом строго-настрого запрещает это делать после ухода близких друзей или родственников?

Вот уж действительно: если вдуматься, грань между «рациональным» и т. н. «ритуальным» очищением очень тонка. Моясь и убираясь, мы стремимся отгородить себя от грязи – и материальной, например, следов от осенней слякоти на ботинках, и символической.

Триллер с грязью в главной роли

Кого мы обзываем «свиньей»? Не только неопрятного индивида, но и человека, который ведет себя вразрез с нашими ожиданиями, создает нам какие-то весьма ощутимые неудобства. А слово «свинство» даже старый мудрый Ожегов определяет как «низкий поступок» и «подлость».

«Грязные мысли», «нечистая сила», «смешать с грязью» – ко всему, что связано с грязью, мы относимся с опаской, и это проявляется даже в языке. Я привела примеры из русской культуры, но с то же самое мы увидим, заглянув головы к англичанам, немцам, китайцам, арабам и далее по списку. Например, в английском языке с грязью ассоциируется предательство, в арабском – позор, низкие моральные качества и неприглядные интимные секреты.

Итак, грязь – это не только пятна от слякоти на ботинках и сальные волосы. Грязь стала символической категорией. Мы воспринимаем грязь, чем бы они ни была, как нечто неприятное и потенциально опасное. Мы хотим держаться от грязи как можно дальше. Мы возмущаемся и защищаемся, когда что-то, что попадает в эту категорию, вторгается в нашу жизнь, и чувствуем себя очень неуютно, если оно в нашей жизни пустило корни. И именно поэтому мы смеемся над поговорками типа «пусть моются те, кому лень чесаться» – мы смеемся над пародоксом!

Чужой с пылесосом

А что же такое по своей сути уборка? Это приведение некоего пространства из состояния «грязное, хаотичное, враждебное» в состояние «чистое, упорядоченное, безопасное». А поскольку эти состояния условны, то и процесс уборки тоже условен. Грязь в символическом смысле – это неупорядоченность, отсутствие четкой и понятной нам структуры, где все на своем месте. Значит, устранение ее – это философский акт восстановления порядка, стремление сделать окружающую среду приемлемой для жизни. (Заинтересовавшихся отсылаю к британскому антропологу Мери Дуглас, написавшей знаменитую книгу о грязи в культуре.) А уж как технически сей акт должен быть реализован – об этом у разных народов представление свое. Можно влажную уборку делать тряпочкой, а можно и из шланга…

Есть и другая проблема: мы склонны делить людей на «Своих» и «Чужих». У кого-то в голове это разделение выражено более ярко, у кого-то менее, у кого-то и вовсе отсутствует (редко, но бывает). Так вот если в нашей голове все же живет этот «Чужой», то он наделен всевозможными отрицательными чертами. В частности, этот абстрактный «Чужой» всегда грязный, вонючий и недомытый. Ну и вообще, что-то с ним обязательно не так.

Убираясь, мы пытаемся восстановить разрушенную структуру – и не будем забывать, что это именно «наша», «Своя» структура. «Загрязнившись», она стала «Чужой», и нам сразу же становится не по себе. А если всю эту условную грязь развел к тому же еще и иностранец – «Чужой», – то попытки склонить его к уборке вырастают до ранга геополитических процессов. Это наш акт протеста против того, что «Чужой» навел тут у нас свои порядки, наша попытка подчинить себе этого «Чужого», приручить его и превратить в «Своего».

Проза жизни

Разумеется, педантичный немецкий муж, морщась при виде Пизанской башни стаканов в раковине, не думает дословно так:

– Что-то моя благоверная пошатнула мою структуру мироздания и вторглась своим «Чужим» хаосом в мое упорядоченное пространство! Впаду-ка я во фрустрацию и поору-ка на нее. Три, четыре…

Однако некий мало оформленный и плохо осознанный дискомфорт он все же испытывает. Причем спешу подчеркнуть: дискомфорт этот связан с самим фактом того, что в «его» немецком, французском, японском пространстве стало как-то «не так», и что сделал это пресловутый «Чужой».

А теперь к этому добавим все то, что подливает масла в огонь вне зависимости от национальности:

– усталость (ведь он работал весь день, устал, и по-человечески его можно понять)

– вынесенные из маминого дома представления о том, что́ вообще жена должна делать для мужа

– укрытые глубоко-глубоко в мозгу ассоциативные цепочки типа: она не помыла чашки => она не хочет заботиться о нашем общем доме => ей на меня плевать => она меня совсем не любит! Впрочем, о когнитивных механизмах супружеских конфликтов я еще буду писать. Это, братцы, отдельная песня.

Взбалтываем и получаем замечательный коктейль с ярким, надолго запоминающимся вкусом. Приятного аппетита!

Так делать-то что?

К сожалению, в данном случае мудрые советы подружек, особенно тех, у кого нет мужей-иностранцев, могут выйти боком. Ведь на одну стандартную, классическую прямо-таки проблему мытья полов в отдельно взятой смешанной семье можно и нужно смотреть с разных перспектив.

С бытовой точки зрения уборка – это просто уборка, и ничего более. Было пыльно – протерли – засверкало. Если споры вокруг свинарника не происходят каждый божий день и не сопровождаются сценами из аргентинских сериалов, то нужно просто прислушаться друг к другу, улыбнуться и все будет хорошо.

Однако если кажется, что муж «хочет странного», или же его претензии отдают шовинистическим душком, значит, нужно включить другую перспективу. С точки зрения антропологической, то, что «грязно» для мужа, не обязательно «грязно» для жены, и наоборот. Но зато представление о том, как должно быть «чисто», частенько резонирует с чувством национальной идентификации, и тогда держись всякий, кто на это наше «чисто» осмелился покуситься!

Выход, конечно, есть: перестать воспринимать собственную вторую половину как «Чужого» и вообще начать смотреть на мир с позиций этнорелятивизма (о котором я писала тут). Трудно?.. К сожалению, трудно… Но и против этого лома есть свои приемы.

А с точки зрения психологии, уборка здесь вообще ни при чем. Об этом стоит помнить, когда ссоры оставляют после себя чувство глубокого унижения, бьют по самооценке и отбивают всякое желание радоваться жизни. Если любящие супруги регулярно готовы придушить друг друга из-за недомытой сковородки, значит, пришла пора взяться за руки и бодрой поступью шагать к семейному терапевту.

P. S. Жалко только, что лишь в теории все так красиво выходит, разложенное по трем полочкам.

Разве так бывает: любишь человека из другой страны, а культурных различий не видишь? Оказывается, бывает…

На эту странность я обратила внимание несколько лет назад, когда собирала материал для диссертации. Мне приходилось много разговаривать под диктофон со смешанными парами: в основном русско-польскими, но и другие комбинации меня также интересовали. Я расспрашивала про то, как проходила взаимная культурная адаптация, с какими проблемами на этой почве пара сталкивалась и как их решала. И вот слушала я — и не переставала удивляться.

«Во время моих бесед порой доходило до абсурдных ситуаций»

Как это, спрашиваю, жить под одной крышей с иностранцем? А в ответ частенько слышу:

– Это с ним, что ли? Да какой из него иностранец!

Собеседники мои (надо отдать должное, не все, но очень многие) мотают головами и отрицают какие бы то ни было культурные различия с возлюбленными. Причем мотают так активно и уверенно, что я поначалу дейсвительно им верю. И в опубликованные в журналах интервью с известными личностями об их заграничной любви верю. И тому, что пишут на форумах менее известные люди с таким же опытом, тоже верю. Верю, а понять вот, хоть убей, не могу. Это как? Нет никаких культурных различий между русским мужчиной и немкой? Вообще ничем, кроме пола, друг от друга не отличаются полька и кореец? Вы серьезно?.. Ну-ну…

Во время моих бесед порой доходило до абсурдных ситуаций. Десять минут назад ребята дружно уверяли меня, что не чувствуют никаких межкультурных звоночков. Да что там — культурные различия вообще не существуют! Это, дескать, какая-то модная ерунда, кто-то придумал, остальные подхватили. На самом-то деле ежу понятно, что все мы в первую очередь люди, а уже в десятую — скажем, русские и французы. Все это прозвучало десять минут назад – а сейчас оба они, совершенно не стесняясь моего присутствия, на повышенных тонах выясняют, как надо правильно жить: «вот у вас так», а «у нас вот эдак».

В конце концов я поняла, что надо менять стратегию, иначе я сойду с ума, и защищаться мне в смирительной рубашке. С тех пор разговор я начинала с вопроса о поведении, характерном для представителей данного народа. И вот тут обычно каждому из пары было что поведать про соотечественников его супруга. Выслушав подробные рассказы о том, что поляки такие-растакие, а русские ведут себя так-то и так-то, я задавала вопрос:

– Так как же вы со всем этим живете? Как справляетесь-то?

После чего в комнате обычно наступала тишина. И… звучали сакраментальные слова:

– А он какой-то нетипичный поляк. Вот все вот это, про что я рассказала, так в нем ничего этого нет.

А дальше — хорошо известное мне, классическое, можно сказать:

– Дело в том, что между нами нет никаких культурных различий, мы одинаково действуем, одинаково думаем, вот и все!

«Международные пары состоят исключительно из нетипичных американцев и шведов и, конечно же, сплошь нетипичных русских обоего пола»

Ох и насмотрелась я на этих «нетипичных», пока проводила исследования! И насмотрелась, и начиталась. В общем, международные пары состоят исключительно из нетипичных японцев и корейцев, нетипичных американцев и шведов, нетипичных поляков и венгров и, конечно же, сплошь нетипичных русских обоего пола. Польки массово выходят замуж за нетипичных немцев, а поляки женятся на вьетнамках, которые ну разве что по-вьетнамски говорят, а так — от польки и не отличишь. Надо думать, немецкие свекрови и вьетнамские тещи все тоже не унижают себя немецким и вьетнамским стилем поведения…

Получается, что мы можем состоять в близких отношениях с человеком из другой страны, создать смешанную семью, и при этом яростно отрицать, что за плечами у каждого из нас — иные культурные модели, которые приходится как-то приводить к общему знаменателю. А если нас припирают к стенке, то заявляем, что наш «экзотический» партнер таким только кажется. На са-а-амом-то деле он совершенно не типичный представитель своего народа. То есть вовсе не чужой. Просто… ну… родился и прожил полжизни не там, где надо. А так — свой человек!

Это явление настолько бросается в глаза ученым, занимающимся проблемами межкультурных браков, что является предметом отдельных исследований. Американцы Поль Розенблатт, Терри Карис и Ричард Поуелл подробно описали отрицание супругами какой бы то ни было неординарности в отношениях между ними в книге о межрасовых семьях и пришли к выводу, что речь идет о специфическом защитном механизме. Немец Ульрих Бек рассмотрел проблему еще глубже, применительно вообще ко всем межкультурным семьям. Этот защитный механизм, не подозревая о том, рано или поздно запускает большинство смешанных пар. Почему?

В начале отношений с человеком из другой страны нам очень нравится ареол экзотики, чужеродности и «ветра дальних стран». Все очень интересно, мы как пара, безусловно, привлекаем к себе внимание знакомых и незнакомых, особенно если наш чужеземец (или чужеземка) весьма колоритен внешностью и поведением. Но сколько же можно?! От постоянного внимания в конце концов устаешь, об этом знают даже мировые знаменитости. Хочется перестать уже выделяться на фоне окружающих. Одни и те же вопросы начинают вызывать раздражение, а повышенный интерес к нашей частной жизни пробуждает желание душить на месте. Оскароносные актрисы надевают темные очки и делают вид, что «их тут не стояло», а смешанная пара начинает убеждать всех вокруг и себя самих в том, что они ничем не отличаются от остальных людей. У нас такая же семья, как у вас, ничего особенного в нас нет, ни о каких специфических различиях мы не знаем! Нечего к нам лезть с идиотскими вопросами! Если же различия все же слишком очевидны и просто так закрыть на них глаза не получается, на помощь приходит тяжелая артиллерия — аргумент про «нетипичность».

«Лично я уверена, что такой подход несет в себе опасность»

Понятное дело, интервью под диктофон не способствует полной откровенности. Не каждый захочет рассказывать всю подноготную своих отношений. Проще сказать «у нас нет межкультурных сложностей» и закрыть тему. И тем не менее, я имела возможность убедиться в том, что во многих случаях эта позиция была абсолютно искренна.

Лично я уверена, что такой подход несет в себе опасность как для развития отношений, так и для собственной психической и эмоциональной интегральности. Созданная нами иллюзия дает, конечно, ощущение безопасности, но имеет также свою цену. Мы становимся совершенно беззащитны пред лицом реальности, жизни, обстоятельств. Нашу домашнюю идиллию, в которой нет отзвуков разнообразия огромного мира, а есть только идентичные друг другу мы, может разрушить каждая серьезная перемена. Достаточно будет того, что к нам переедут престарелые родители и привезут с собой кусок своего далекого (а может, и не такого уж и далекого) мира, с которым нам теперь жить: специфическую кухню, иные представления о распределении ролей в семье, иную модель организации пространства. Они могут быть прекрасными, ненавязчивыми людьми, но, хотим мы этого и нет, наш дом наполнится чужеродностью, которую мы так старательно игнорировали. А мы будем к этому совершенно не готовы.

Второй важный момент – это эмоциональная и духовная связь с партнером. Чем лучше мы друг друга узнаем, тем прочнее и глубже эта связь. Но ведь мы никогда не сможем понять до конца ассоциаций и реакций другого человека, если не дадим себе труд встать лицом к лицу с миром, в котором он был воспитан! Не с фрагментами, лежащими на поверхности, а со всей многомерной системой общественных отношений. С темными сторонами, на которых, возможно, наш партнер сам предпочитает не заострять внимание.

Но и это не все. Отказывая нашим заморским возлюбленным и их родственникам в праве на культурную чужеродность, мы лишаем себя замечательного развлечения! Ведь межкультурные познавательные забавы приносят море удовольствия. Как сказал однажды мой знакомый, даешь обязательные для всех браки с иностранцами!

— С женой из другой страны открываешься новому миру, поразительным образом расширяешь свои горизонты. Я получил в подарок, совершенно нахаляву, без всяких там филфаков и прочего, другую культуру, целую вселенную! — так он охарактеризовал итоги своего решения жениться.

А мы, убедив себя в «нетипичности» наших любимых чужестранцев, выбрасываем на помойку содержимое прелестно запакованного подарка и пытаемся радоваться коробке с бантиком.

«Может быть, я несправедливо упрекаю?»

А может быть, я несправедливо упрекаю супругов «нетипичных» немцев, американцев и корейцев в стремлении прятать голову в песок? Что, если эти немцы, американцы и корейцы действительно многим отличаются в своем поведении и способе самовыражения от большинства своих соотечественников? В конце концов, все люди разные, а социализация — это не станок, штампующий идентичные человеко-единицы. Вынесенные из дома схемы и модели поведения можно и сознательно поменять, было бы желание. Ну вдруг вот этот вот «нетипичный» голландец обладает, с одной стороны, достаточно гибкой личностью, а с другой стороны, богатым опытом межкультурного взаимодействия и действительно способен успешно «обрусеть»! Возможно же такое? Конечно, возможно. (Хотя в скобках замечу, что полностью это не удалось даже живущему вот уже 25 лет в России и тщательно изучившему наши «национальные особенности» Вилле Хаапасало). Или, может, вон та чешка, которая с раннего детства переезжала с родителями-международниками из страны в страну, с молоком матери впитала мозаику культур, а ее чувство национальной принадлежности охватывает континенты. Может такое быть? Разумеется. Однако такие люди в красках рассказывают о видоизменениях собственных культурных моделей, а их спутники жизни с гордостью подчеркивают замеченные различия. В их лексиконе нет слова «нетипичный» — применительно к корням, конечно же. Они прекрасно разобрались, из каких элементов и в каких пропорциях состоит индивидуальный «культурный узор» их союза.

Для наглядности приведу пример от противного, из моих собственных исследований. Итак: польский мужчина, уверяющий, что его русская жена — нетипичная русская. При этом он за девять лет брака так и не научился более или менее сносно говорить по-русски («А зачем? Мы же в Польше живем»), в России был два раза — достопримечательности посмотреть и перед свадьбой родственникам показаться («И пока мне хватит»), не читает русских книг («Времени нет»), не смотрит русских фильмов («Ничего там не понимаю»), а когда жена беседует с русскими подругами, не знает, что они обсуждают и над чем смеются («Если что-то важное будет — она мне переведет»).

Подведем же итог. Знает ли он, что из себя представляют русские, Россия, русский национальный характер? Нет. Может ли он адекватно оценить, насколько типичной русской является его супруга? Нет. Может он делать выводы насчет культурных различий с женой? Нет! Наконец, могу я ему поверить, когда он со знанием дела заявляет, что его жена ничем не отличается от среднестатистической польки? Нет. Извините меня. Но я не могу. Этот мужчина считает свою жену «нетипичной» русской исключительно потому, что она не соответствует его стереотипу женщины из России — а это уже совсем другая история. Ну и неохота занятому человеку забивать себе голову всей этой экзотикой.

Воздержусь от ехидных замечаний. Этот человек уделил мне свое время, согласился поговорить, и я очень ему благодарна. Скажу только о красивой и прекрасно образованной женщине, его жене. Она откровенно погрустнела, когда я спросила ее, как она — русская — чувствует себя в своем уютном польском доме без русской атмосферы. К слову пришлось, что мой польский муж иногда по вечерам включает на Ютубе всякую юмористическую ерунду типа обзоров Макса Голополосова или кусков из КВН. Мы отпускаем уставшие мозги погулять и дружно хихикаем над специфическими, непонятными без контекста юморесками. Он, типичный поляк, и я, типичная русская. Так вы бы видели ее взгляд — как же она мне завидовала…